Рассказ. Маришкино Рождество

День у Маришки не задался.

Проснулась от холода: окно нараспашку, дверь в комнату приоткрыта. Мамка и Жабчик куда-то подевались.

Бр-р-р…

Маришка поёжилась, вылезла из-под одеяла и закрыла окно.

Мамин друг Жабчик в их доме появился недавно. Маришка так его назвала из-за бородавки на носу. Жабчик не обижался, он вообще был безвредный: спит себе на диване, никому не мешает, бывает, что и конфеты с работы Маришке приносит.

Отца девочка не помнила. Соседка по общежитию, тётя Зоя, говорила:  смирный был. Как-то вечером ушёл и не вернулся. Маришке тогда и года не было. С той поры мамка пить начала и, как сказал тёти Зоин муж, «кавалеров водить».

Жабчик был не кавалер. Его крёстная Лена месяц назад к ним поселила.

«Деньги у него украли, приезжий он. Пусть пока у вас поживёт. Заработает —  рассчитается»

А что? Не жалко. Места в комнате много. Мамка сутки через трое на дежурстве в больнице, и Маришка теперь не одна —  с Жабчиком.

«Есть хочется».

Маришка оглядела комнату.

Слева кровать, где они с мамкой спят. Справа —  Жабчиков диван: пружины скрипят, задняя ножка у дивана качается, под неё мамка досточку подложила. Между диваном и кроватью окно — большое, прикрытое бордовыми шторами с золотыми завитушками. Ни у кого таких штор нет! У двери — стол, два стула и холодильник. На столе — как после нашествия инопланетян: перевёрнутая тарелка с чипсами, одинокое сморщенное яблоко и хребет объеденной рыбы. Селёдки, наверное.

Про инопланетян Маришке рассказал сын тёти Зои, Стасик. Он был на год старше, ходил в первый класс, постоянно что-то жевал и весь день мог смотреть мультики с дерущимися пришельцами.

Ближе к двери комнату перегораживал шкаф, возле него — ёлка. Её Жабчик перед самым Новым годом принёс. Игрушки на ёлку лежали на антресолях. Мамка достала их и залюбовалась:

—  От бабушки остались. Настоящие игрушки, стеклянные. Будешь ёлку украшать — не разбей.

Маришка старательно вдевала нитку в металлическое ушко игрушки и цепляла её на ель. Ни одной не разбила!

Жить в общежитии Маришке нравилось. Вечером общий коридор заполнялся ребятнёй. Малыши на велосипедах катаются, девчонки в куклы играют. Комнат на их этаже — двенадцать. И в каждой живёт семья с ребёнком, а то и с двумя.

Маришка выглянула за дверь. Тихо в коридоре. Пусто. Куда все подевались? И вдруг вспомнила: Рождество! У школьников каникулы. Соседи по родственникам и друзьям разъехались.

Запрыгала, побежала в конец коридора. Никого!

Была у Маришки тайная беда — мамкина проблема. Сколько раз просила:

—  Не пей, мамочка!

—  Не буду, доченька! —  отвечала мать.

И правда, не пила, неделю или две, а потом опять срывалась.

Недавно Маришка открыла для себя Бога. Доброго и волшебного. Стоило ей мысленно попросить: «Боженька, помоги!» — и всё налаживалось.

Бывало, мамка с работы сердитая придёт — и давай Маришку воспитывать: «Ты почему платье замарала?» или « Где колготки порвала?» Маришка Боженьку попросит — и мамкина злость куда-то денется.

Ещё у Маришки была секретная любовь — дворовая собака Жулька.

Кто ей эту кличку придумал, Маришка не знала. Конечно, жульничать она любила. Летом Руслан зазевался, так Жулька у него мороженое —  цап! — и в кусты. А там — двое щенят. Один рыженький, толстенький, а другой худой, с чёрными ушами. Уж как их Жулька от людей прятала, а всё равно нашли. Если бы Руслан не ревел, как сирена пожарной машины, то щенков никто бы не тронул. Подумаешь, мороженое! Щеночков дворничиха после того случая отвезла знакомым в деревню. Жулька неделю по дворам бегала, кутят искала. Вернулась худая, голодная, с грустными глазами. Ох, и жалко её было!

Маришка возвратилась в комнату, дёрнула дверку холодильника. На нижней полке лежал пакет с пирожками. Вот и завтрак. Теперь одеться теплее и — во двор.

Жулька стояла у лестницы, не решаясь войти в приоткрытую дверь.

—  Жулька, Жуленька! — погладила Маришка собаку.

Жулька радостно зевнула и застучала по полу хвостом.

—  Собачка моя, —  девочка отломила половинку пирожка, сунула в пасть собаки и побежала по ступенькам вниз.

—  Гулять, Жулька, гулять!

Во дворе у качелей копошился Стасик.

Стасик был друг. Он защищал её от соседских мальчишек.

—  Маришка-мартышка! — дразнились те.

Стасик поднимал первую попавшуюся палку, замахивался на дразнильщиков — и те сразу убегали в соседний двор.

На улице похолодало. Руки у Маришки замёрзли. Рукавиц у неё отродясь не было. Вся Маришкина одежда —  подарки соседей: ношенные курточки, колготки, ботинки. В общежитии её жалели, подкармливали, одёжки приносили.

Стасик что-то протянул.

—  В песочнице нашёл. Смотри, какие красивые!

Рукавички! Красные, с вышитыми белыми снежинками.

Маришка отрицательно качнула головой.

—  Не возьму! Их кто-то потерял.

—  Тебе нужнее! «Что упало —  то пропало»! —  философски изрёк мальчик.

—  Всё равно не возьму!

—  Ну, и упрямая ты!

Стасик бросил рукавицы на землю. Жулька понюхала и отвернулась. Не вкусно.

—  Ладно… —  согласилась Маришка, поднимая и натягивая на побелевшие пальцы нежданный подарок. —  Когда растеряха найдётся —  отдам.

—  Айда в соседний дом колядовать!

—  Я колядок не знаю.

—  А я знаю! «Коляда, Коляда! Открывайте ворота!», —  скороговоркой проговорил Стасик.

—  И всё?

—  Там ещё что-то про сундук, но я забыл.

Маришка задумалась. Как там мамка пела?

— Добрый вечер, щедрый вечер! Добрым людям на здоровье! —  мелодично вывела она.

—  Ну, вот! А говоришь: «не знаю»! —  передразнил её Стас.

Сначала Маришка стеснялась колядовать, пряталась за спину друга, потом осмелела и уверенно запела:

— Добрый вечер, щедрый вечер! Добрым людям на здоровье!

Всё, что наколядовали, поместилось в два пакета. Дорогу припорошило снегом, Стасик и Маришка медленно шли друг за дружкой. Не поскользнуться бы!

Стасик нёс мандарины, Маришка —  кулёк с конфетами.

—  Не донесу, разорвётся! —  мальчик поставил большой бумажный пакет на землю. Жулька ткнулась в него носом. Маришка присела рядом.

Пакет мандаринами наполнил им усатый дяденька, достававший из багажника своей машины огромный ящик фруктов.

—  Повезло нам, Жулечка! Вот мамка обрадуется!

—  Я за санками сбегаю, а ты посторожи. Давай конфеты отнесу.

Маришка сунула Стасику в руки кулёк со сладостями.

—  Маришка-мартышка! – послышалось из-за угла. Двое мальчишек с ухмылкой перебрасывались снежками.

«Сейчас всё отберут!» —  пронеслось в голове у девочки.

Жулька залаяла, отгоняя обидчиков. Маришка подхватила пакет и побежала, не разбирая дороги.

Что-то хрустнуло, нога проехала по металлической крышке люка, девочка покачнулась, пакет с мандаринами бухнулся на землю, а Маришка провалилась в чёрный колодец. Сверху звякнуло —  крышка люка встала на своё место.

В небольшую щель Маришка видела серое небо и падающий снег. Колено саднило. Девочке стало страшно.

«Самой не выбраться…»

—  Жулька! —  дрожащим голосом позвала она.

Собака сунула нос в дырку между крышкой и стенкой колодца и заскулила.

—  Жуленька… Умница…

Девочка подбадривала собаку, пытавшуюся отодвинуть тяжёлую крышку.

—  Боженька, помоги ей! —  зашептала Маришка, чувствуя, как по пылающим щекам текут слёзы.

Вверху стало тихо. Ни собаки, ни мальчишек. Снежинки плавно опускались на дно колодца…

«Как холодно! —   Маришка прижала к щекам замёрзшие ладошки. —  Перчатки куда-то засунула, а их ведь вернуть надо», — подумала она.

— Боженька… почему же я… почему же у меня… — мысли путались, слёзы мешали девочке думать.

Сверху посыпался снег, много снега. Послышались голоса, крышка люка отодвинулась, и в него сунулась лающая собачья морда.

— Доченька! — отталкивая Жульку от люка, крикнула мама.

— Маришка, ты как? — заглянул в дыру Стасик.

— Ну, и напугала ты нас! —  обнял девочку спустившийся к ней Жабчик.

 

Дома устроили настоящий праздник. На столе чего только не было: и запеченная курица, и тёти Зоин холодец, и праздничный торт.

Рождество ведь!

Маришка, помытая, укутанная в пуховый платок, сидела на диване и пила чай с мёдом. Рядом, обняв её, сидели мама и Жабчик.

—  Я уже санки достал, —  рассказывал Стасик, расположившийся с тётей Зоей по другую сторону стола, —  тут Жулька прибежала, за штанину меня хвать —  и потащила. Я ничего понять не могу. «Отцепись!» —  кричу ей. Она —  ни в какую! Штанину отпустит и лает на меня. Будто зовёт куда-то. Как с цепи сорвалась! Мамка твоя беспокоиться начала: «Может, с Маришкой что случилось?» Ну, мы и побежали. По дороге Жабчика встретили. Я привёл их туда, где тебя оставил, а там — никого! Глядим — мандарины рассыпаны. Жулька нос в дырку люка тычет и лает, лает… Так мы тебя и нашли.

Жулька лежала на коврике у двери и грызла косточку. Заслужила!

— Маринушка, — шепнул ей на ухо Жабчик, — мы с твоей мамой пожениться решили. Ты не возражаешь?

Девочка качнула головой. Она не возражает! Маришка была счастлива. Ей было хорошо и спокойно, как и должно быть маленькой девочке в своей семье на Рождество.

 

рисунок Надежды Кириленко